Церковная жизнь
Казанский собор был одним из любимейших храмов российских императоров. Об этом свидетельствует наличие в храме царского места. Все драматические события из жизни царской семьи отмечались в Казанском соборе особыми молебнами. Особенно это относится к эпохе царствования императора Александра II, на жизнь которого было совершено несколько покушений. Благодарственный молебен был отслужен и после железнодорожной катастрофы близ станции Борки 17 октября 1888 г., в результате которой едва не погибла вся семья императора Александра III.
В ризнице Казанского собора хранилось множество даров, преподнесенных храму императорами и членами их семейств. Это драгоценные сосуды, облачения священнослужителей, вызолоченное евангелие весом более двух пудов и многое другое. До постройки Исаакиевского собора от Казанского собора начинался ежегодный крестный ход к Александро-Невской лавре. Собор также являлся одним из центров благотворительности Санкт-Петербурга.
Эта деятельность особенно широко развернулась в годы Первой Мировой войны, когда настоятелем собора был священномученик Философ Орнатский. По его инициативе храм стал центром организации материальной помощи фронту. При соборе был открыт один из первых в России лазаретов для раненых. Он находился под высоким покровительством Государыни императрицы Александры Федоровны. В самом храме ежедневно служили молебен о даровании победы над врагом.
После Февральской и, особенно, после Октябрьской революции духовенство Казанского собора активно призывает верующих прекратить взаимные распри и объединиться против внешнего и внутреннего врага. В мае 1917 г. в Казанском соборе прошло свободное избрание епархиального архиерея, которым стал митрополит Вениамин (Казанский), впоследствии новомученик. В этот период особенно активизируется проповедническая деятельность протоиерея Философа Орнатского, который в августе 1918 г. становится жертвой большевистского террора против Церкви. Одной из последних благочестивых инициатив священномученика было создание в подклети Казанского собора храма во имя священномученика Ермогена, в котором в суровую зиму 1918 — 1919 гг. проводились службы.
В начале двадцатых годов во время компании по "изъятию церковных ценностей" погиб уникальный серебряный иконостас Казанского собора. В 1929 г. решением Петросовета храм был закрыт, а в начале 30-х годов в соборе разместили антирелигиозный музей.
4 ноября 1990 года войдет в историю Казанского собора как день его возрождения. В этот день — праздник Казанской иконы Божией Матери — священником Григорием Красноцветовым, клириком Князь-Владимирского собора, после более чем семидесятилетнего перерыва в здании храма была отслужена Божественная литургия. В соборе была создана община, которая начала восстанавливать церковную жизнь и сам храм.
29 марта 1998 г. Высокопреосвященный митрополит Сантк-Петербургский и Ладожский Владимир освятил главный престол и все здание собора. С этого времени в соборе стали совершаться все таинства, включая и таинство священства.
Наконец, с 31 декабря 1999 г. в соответствии с Указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II от 22 декабря 1999 г., Казанский собор стал кафедральным собором Санкт-Петербургской митрополии. С этого времени все помещения храма официально перешли Русской Православной Церкви. Отдельные службы, относящиеся к музею, еще остаются в здании собора, но это уже вопрос времени — в соответствии с договоренностью музей должен полностью освободить все помещения в 2002 г.
С первых же месяцев своего существования храм стал одним из главных центров духовной и общественной жизни Санкт-Петербурга. Как и предшествующая ему церковь Рождества Богородицы, он был одним из любимейших храмов Российских монархов. Казанский собор чаще других храмов посещался членами императорской фамилии, чему свидетельством является наличие в храме царского места. Особенно любил храм его основатель император Александр I. Известие о смерти Александра I пришло из Таганрога, когда в соборе служили молебен о его здравии. Современница этого исторического события графиня Шуазель описывает его так:
"Молебен еще не кончился, как Великий Князь Николай получил последнее печальное известие. Он вошел в храм, и всех поразила быстрая перемена в его лице, расстроенном печалью. Он не хотел и не мог нанести сердцу матери столь страшный удар и помнил, что одна религия способна смягчить его. Все заметили, что митрополит пошел навстречу императрице, неся в дрожащих руках распятие, покрытое черным флером… По его медленной и торжественной поступи, по тому вечному знамению страдания, которое было в его руках, несчастная мать догадалась, что выпало на ее долю, и, подобно Матери Господа нашего, бессильно упала перед Распятием. Какая тяжелая сцена, какая картина для великого художника". Тело покойного императора было доставлено из Таганрога в Петербург и находилось в Казанском соборе до его похорон 2/24 марта 1826 г. На похоронах Государя присутствовал знаменитый английский полководец герцог Веллингтон, разгромивший Наполеона при Ватерлоо.
Благодарственными молебнами отмечались в соборе все драматические события, связанные с царской семьей. В 1866 г. 2 апреля император Александр II прибыл в Казанский собор из Летнего сада, где террористом Каракозовым на него было совершенно покушение. В соборе был отслужен молебен в присутствии всей императорской семьи. Такие же благодарственные молебны были отслужены после покушения на жизнь Государя в Париже 25 мая 1867 г. польским революционером Березовским; 2 марта 1879 г. народовольцем Соловьевым; 22 ноября 1879 г. после покушения на железной дороге и т.п.
Благодарственный молебен в соборе служили и после железнодорожной катастрофы близ станции Борки Харьковско-Азовской железной дороги 17 октября 1888 г., когда едва не погибла вся царская семья и очень пострадала любимая дочь императора Александра III Великая Княжна Ксения Александровна. В память об этом драматическом событии в Казанском соборе была создана Голгофа с предстоящими Богородицей и святым Иоанном Богословом, подобная иерусалимской. Голгофа была сооружена на собственные средства императора Александра III.
Горячо молились в Казанском соборе сразу же после бракосочетания император Николай II и императрица Александра Федоровна. Молились они в Казанском соборе и после коронации 23 июня 1896 г. и получили в дар от митрополита Санкт-Петербургского Палладия икону Спасителя и копию чудотворной иконы Казанской Божией Матери.
Хотя с 1813 г. собор вышел из придворного ведомства и стал кафедральным, связь императорской семьи с храмом нисколько не уменьшилась. Многие подарки императоров, пожертвованные еще церкви Рождества Богородицы, хранились в Казанском соборе. В частности, в соборе имелись серебряные вызолоченные венцы, в которых 29 сентября 1772 г. венчались Великий князь и Наследник Павел Петрович и Великая княгиня Наталия Алексеевна. В алтаре собора с 1759 г. хранилось и Евангелие, подаренное церкви Рождества Богородицы императрицей Елизаветой Петровной. Правда оно фактически не использовалось для нужд богослужения, ибо вес этой великолепной вызолоченной книги составлял 2 пуда 76 золотников.
Ризница Казанского собора была наполнена многочисленными дарами императрицы Марии Федоровны, вдовы Павла I и его соучастницы в деле создания Казанского собора. 15 сентября 1811 г., в самый день освящения собора, императрицей были пожертвован золотой потир, украшенный алмазами и рубинами, с ручкой из мамонтовой кости с золотом и янтарем. Многие детали потира были сделаны на токарном станке лично императрицей, искуснейшей мастерицей, обладавшей высоким художественным вкусом. Ей же были преподнесены и другие священные предметы, необходимые для совершения таинства евхаристии.
Немало ценных даров преподнес Казанскому собору император Александр I. Это, прежде всего, великолепные серебряные вызолоченные сосуды в стиле ампир, которые, по словам архитектора А. Аплаксина, "представляют из себя редчайшие исключения среди всех, когда-либо нами виденных священных сосудов, употребляемых православной церковью". Среди других даров Александра I следует отметить ризу из чистого золота для иконы Казанской Божией Матери.
Из многочисленных царских даров более позднего времени следует отметить пожертвованный в 1886 г. Александром III великолепный крест из ляпис-лазури, а также множество драгоценных облачений священнослужителей, жертвовать которые для храма считали своим долгом практически все российские императоры.
Разумеется, множество бесценных даров было преподнесено собору и другими государственными людьми. Среди этих даров особое место занимает дар самого графа Строганова. Это великолепная дарохранительница, помещенная в главном алтаре. Она выполнена из дорогих уральских камней — яшмы, агата, топазов по проекту А. Воронихина на гранильной фабрике, находившейся в ведении Академии художеств, где директором был граф Строганов, который пожертвовал из своих уральских ломок эти полудрагоценные камни. Дарохранительница выполнена в стиле ампир и представляет собой модель небольшого храма, на пьедестале которого размещены созданные скульптором Павлом Соколовым восемь маленьких бронзовых статуй четырех евангелистов и святителей — святых Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста и Афанасия Великого. Выполненные художником-миниатюристом Евреиновым на финифти, образа изображают Воскресение Христово, Преображение, Святое семейство и Иоанна Предтечу, проповедующего в пустыне, а также Тайную Вечерю работы Иванова. Работа над дарохранительницей продолжалась в течение 5 лет Стоимость этого произведения искусства в то время была оценена в 30 тысяч рублей.
Другим замечательным даром Казанскому собору являются золотые сосуды от графа Н.П. Румянцева, Государственного канцелера, сына выдающегося полководца фельдмаршала Румянцева-Задунайского, принесенные в собор для вечного поминовения матери графа. Это тонкая красивая работа из литого золота весом свыше пяти фунтов, украшенная бриллиантами и рубинами. Это всего лишь малая часть даров, принесенных Казанскому собору.
Надо отметить, что Казанский собор наряду с Александро-Невской лаврой всегда был в центре духовной и религиозно-общественной жизни Санкт-Петербурга. До момента, когда кафедральным собором стал Исаакиевский, т.е. до 1858 г., крестный ход в память перенесения мощей святого Александра Невского начинался от Казанского собора.
При соборе имелась также воскресная школа для взрослых, издавалась собственная газета. Особенно широко развернулась общественная деятельность соборного прихода в годы Первой Мировой войны, когда настоятелем собора был будущий новомученик отец Философ Орнатский, один из самых замечательных служителей Божиих начала XX в. Отец Философ с первых же дней войны делал все возможное для победы. Сразу же после объявления войны в Казанском соборе начался кружечный сбор средств в помощь фронту. Был организован сбор теплых вещей, продовольствия и самых необходимых вещей для воинов. Одним из первых в России при Казанском соборе открылся лазарет для раненых защитников Родины. Он размещался в доме № 25 по Невскому проспекту. Заведовал лазаретом Казанского собора заместитель главного врача придворного госпиталя Н.А. Мейнгард. В сентябре 1914 г. лазарет Казанского собора приняла под свое высокое покровительство Государыня императрица Александра Федоровна. Лазарет полностью содержался на церковные средства и пожертвования прихожан Казанского собора. 16 ноября 1914 г. в действующую армию отправился транспорт теплых вещей — праздничный подарок Казанского собора русским воинам. Транспорт состоял из 3 000 пакетов, вмещающих свыше 30 000 различных предметов. Ежедневно с амвона Казанского собора звучали вдохновенные проповеди отца Философа Орнатского, поднимая дух народа в годину испытаний.
По благословению митрополита Питирима с 1 января 1916 г. в Казанском соборе начались ежедневные моления перед чудотворной Казанской иконой Божией Матери о даровании победы русскому воинству.
Когда после февральского переворота 1917 г. Россия стала уверенно катится к своему поражению, а внутри страны все шло к голоду, разрухе и гражданской войне, заседавший в здании Казанского собора Петроградский епархиальный съезд, переименованные затем в Собор, воззвал к гражданам России: "Безумцы, остановитесь! Забудьте распри! Враг у ворот столицы государства нашего. По шум взаимных ваших распрей он ринется на нас, погубит, разорит дорогую нашу Родину, погубит свободу нашу!… Помните, в единение сила! Мать Церковь зовет вас на подвиг святой!" 24 мая 1917 г. в Казанском соборе состоялись выборы правящего архиерея Петроградской епархии. Свободным голосованием клира и мирян подавляющим большинством голосов был избран Владыка Вениамин (Казанский). 25 мая он был возведен в сан архиепископа с присвоением титула "Петроградского и Ладожского".
С установлением власти большевиков начинается труднейший период в истории Казанского собора, как и других православных храмов России. Духовенство и прихожане Казанского собора в первых рядах боролись за право свободно исповедовать православную веру.
В субботу, 20 января 1918 г., во время вечернего богослужения в Казанском соборе было впервые оглашено воззвание Святейшего Патриарха Тихона от 19 января: "Зовем вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери вашей… А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас на эти страдания вместе с собою…".
Настоятелю собора отцу Философу Орнатскому удалось размножить послание и разослать по всем церквям Петрограда для прочтения за литургией после Евангелия в воскресенье 21 января. Результатом этого был невиданный еще по своей массовости крестный ход 21 января 1918 г. от всех храмов Петрограда к Александро-Невской лавре. Этот общегородской крестный ход помог сплотиться и почувствовать свою силу многим верующим людям пред новыми испытаниями. На Церковь надвигались гонения, неслыханные со времен древнего Рима. 20 января был издан декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. В нем в частности говорилось: "Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущество существующих в России церковных и религиозных обществ является народным достоянием…". Таким образом богатства, созданные десятками поколений русских православных людей и все православные святыни, находившиеся в храмах, в любой момент могли быть изъяты из них и использоваться большевиками в любых целях. Это же угрожало и святыням Казанского собора.
В эти трудные дни мысли настоятеля Казанского собора отца Философа Орнатского обращаются к светлому образу священномученика Патриарха Ермогена, написавшего тропарь "Заступнице Усердная", составившего службу в честь Казанской иконы Божией Матери и сплотившего Русь в годы вражеского нашествия Смутного времени. Во время своего пребывания в Москве отец Философ посетил пещерный храм во имя священномученика патриарха Ермогена в Чудовом монастыре, где молился митрополит Петроградский Вениамин во время штурма Кремля, предпринятого большевиками, и комнату, из которой владыка чудом вышел за несколько минут до начала бомбардировки. В ней отец Философ подобрал осколок снаряда и привез его в Петербург.
Решено было соорудить в подклети Казанского собора пещерный храм во имя священномученика Патриарха Ермогена, имя которого неразрывно связано с Казанской иконой Божией Матери. В этом храме предполагалось поместить Казанский образ Пресвятой Богородицы и иконы святых, имена которых носили мученически погибшие митрополит Киевский Владимир и петроградские протоиереи Иоанн Кочуров и Петр Скипетров, с соответствующими надписями в память об их кончине. Осколок снаряда, от которого чудом спасся митрополит Вениамин, должен был служить лампадой перед иконой Заступницы Усердной. На рапорте протоиерея Философа Орнатского от 24 марта 1918 г. митрополит Вениамин начертал: "Господь да благословит благое начинание. Митрополит Вениамин". Принятое решение начали осуществлять. Протоиерей Философ Орнатский не дожил до осуществления своего замысла, но храм в подклети собора был все же создан. В тяжелую холодную зимы 1918 — 1919 гг. именно в нем совершались службы, т. к. в промерзшем храме служить было невозможно.
Приближался день Пасхи 1918 г. В том году Великая Среда, день предательства Иудой Спасителя, совпадал с большевистским праздником 1 мая. Митрополит Вениамин и отец Философ Орнатский подготовили воззвание к православным верующим, в котором они призывали не принимать участия в уличных шествиях и гуляниях. Петроградские власти расценили это воззвание как контрреволюционное выступление, была создана специальная комиссия во главе с Зиновьевым, которая вела за храмами "оперативное наблюдение через постоянных дежурных из ответственных лиц".
Близился роковой день в жизни настоятеля храма отца Философа Орнатского. В конце августа 1918 г. Казанский собор осиротел. Его настоятель, ныне причисленный к лику святых, был со своими сыновьями расстрелян по личному указу председателя Петроградского ЧК Урицкого.
А в 1922 г., когда под предолгом "помощи голодающим Поволжья" начался процесс изъятия ценностей из храмов для поддержки якобы назревающей революции в Германии, для Казанского собора настали воистину черные дни. Эти страницы в истории Русской Православной Церкви еще недостаточно хорошо изучены. Официальная советская печать скромно умалчивала о события тех лет, дозировано выдавая "широким народным массам" те сведения, которые считала нужным выдавать, при этом немилосердно их искажая.
Голод действительно был и был он страшный, но виновниками его были не "церковники", как утверждала большевистская печать и даже не "кулаки", а сами большевики, в годы гражданской войны выгребавшие из крестьянских закромов весь хлеб, включая посевной фонд, отчасти не надеясь на продолжительность своего пребывания у власти, отчасти рассчитывая использовать для создания посевного фонда "иные" источники. Как бы ни было, уже в первый дни голода Святейший Патриарх Тихон обратился к правительству с предложением использовать для помощи голодающим содержащиеся в храмах драгоценные вещи, кроме тех, которые непосредственно использовались для совершения таинств.
В Петрограде святитель Вениамин также обратился в Комитет помощи голодающим с заявлением о готовности Церкви пожертвовать всем своим достоянием, при условии, чтобы было позволено это сделать добровольно и под контролем верующих. Однако руководство большевистской партии пошло по другому пути.
По словам Ленина в секретном письме главной целью компании по изъятию церковных ценностей было "дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий". При поддержке ренегатов из числа так называемых "обновленцев" в Петрограде было состряпано уголовное дело против Владыки Вениамина. Среди выдвинутых пунктов обвинения первым стоял пункт о попытке митрополита воспрепятствовать передаче церковных ценностей Советской власти. В результате спровоцированного суда митрополит Вениамин, архимандрит Сергий (Шеин) и два видных юриста — Юрий Петрович Новицкий и Иван Михайлович Кавшаров — были приговорены к расстрелу. В ночь с 12 на 13 августа на станции Пороховые приговор был приведен в исполнение. К расстрелу был приговорен и настоятель Казанского собора протоиерей Григорий Чуков, позднее митрополит Ленинградский.
После этого началась настоящая вакханалия по изъятию ценностей из петроградских храмов, в результате чего погиб замечательный иконостас Казанского собора. Украшавшее его серебро переплавили в серебряные слитки, и оно бесследно исчезло. Исчезли, чаще всего в неизвестном направлении, и многие другие ценности. По приблизительным данным в начале 20-х годов из храма было изъято около 2 тонн только одного серебра.
Разумеется, что в послереволюционный период резко сокращается поток пожертвований в храм. Богатых жертвователей просто не стало, значительная часть прихожан среднего возраста и особенно молодежи, отчасти под влиянием разнузданной антирелигиозной пропаганды, отчасти просто из страха перед безбожными властями, перестала посещать храм. Используя эти факторы, ленинградские власти приняли решение закрыть Казанский собор как действующий храм. Опустошенное, ограбленное здание полностью перешло в руки безбожных властей.
Закрытие Казанского собора совпало по времени с началом новых массовых гонений на религию и церковь. 8 апреля 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли закон "О религиозных объединениях", по которому вся жизнь последних окончательно ставились под контроль государства. В мае XIV Всероссийский съезд Советом изменил статью 4 Конституции РСФСР — вместо "свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды" теперь дозволялась лишь "свобода религиозных вероисповеданий и антирелигиозной пропаганды". В июне на втором съезде "Союза воинствующих безбожников" (СВБ) прозвучал лозунг — "борьба с религией есть борьба за социализм", говорилось о необходимости "безбожной пятилетки".
В этой связи решено было сделать здание Казанского собора центром антирелигиозной пропаганды.
В 1932 году ЦИК СССР своим постановление передал Казанский собор Академии наук СССР для размещения в нем Музея истории религии и атеизма. С купола Казанского собора был снят крест, и вместо него установили позолоченный шар со шпилем. Началом музейной экспозиции послужила антирелигиозная выставка, размещенная в 1930 г. в залах Зимнего дворца. В качестве своеобразного выставочного зала служила колоннада собора.
Внутри храма также произошли большие перемены. Из храма было убрано все, что хоть в какой-то мере напоминало действующую церковь. "Культовые предметы" зачастую сжигались, старинные книги шли в макулатуру, парчовые облачения — для пошива модных тогда тюбетеек. Большая часть церковной утвари, ряд ценных живописных работ и икон были отданы в Русских музей, большинство церковных предметов похоронили в подвалах и на чердаках музея, время от времени используя их для пополнения очередной плановой экспозиции.
На стенах собора остались лишь надалтарная картина С.А. Бессонова "Тайная вечеря", несколько работ художников Г.И. Угрюмова, С.С. Щукина, А.И. Иванова, Ф.И. Яненко, а также большое полотно Ф.Я. Алексеева "Чудо от иконы Казанской Богородицы в Москве", названное теперь "Крестный ход у Кремля после освобождения Москвы от польских интервентов".
Первым директором музея стал видный этнограф, исследователь Сибири В.Г. Богораз-Тан. Свою научно-исследовательскую работу он начал в Восточной Сибири, куда был сослан как революционер-народник. "Ужасающие" условия царской ссылки он использовал для изучения религиозных верований народов Сибири и литературной деятельности. При Советской власти без особых душевных мук сменил народническую ориентацию на марксистскую.
Бывший управляющий делами Совнаркома, а впоследствии также директор музея В.Д. Бонч-Бруевич (специалист по сектантству), так отозвался о назначении Богораза-Тана: "Имя Богораза ручается за то, что деятельность музея будет подлинно научной, как того требует наше марксистское миропонимание…". "Марксистское понимание" Богораза помогло ему создать "подлинно научную" экспозицию, к которой все формы религии были сведены к более или менее утонченным видам шаманизма. Материалы по первобытным религиям во все годы обязаны были сводить все духовное богатство христианского учения о таинствах к магии, фетишизму, тотемизму и т.д.
Справедливости ради надо отметить, что поскольку атеистическое государство придавало исключительно важное значение борьбе с религией, коллекции музея постоянно пополнялись новыми экспонатами, рукописями, книгами.
Они чаще всего поступали от "научных" экспедиций, в которых участвовали музейные работники, от частных лиц, бывших священнослужителей, у которых за бесценок скупались нередко весьма ценные вещи, из закрытых и заброшенных церквей, где с соизволения местных властей осуществлялся прямой грабеж. Поступали также материалы из зарубежных стран в порядке дружеского обмена.
Среди экспонатов были картины, скульптуры, графические материалы, народный лубок. Были действительно прекрасные вещи, например, великолепное собрание русских икон, в том числе 150 работ мастерского письма. В фондах музея находились и бывшие ранее в соборе работы В.Л. Боровиковского, В.М. Васнецова, М.В. Сурикова, С.А. Бессонова. Из различных музеев, но главным образом от частных лиц, в музей поступали произведения И.К. Айвазовского, В.А. Коровина, А.И. Корзухина, .В.Е. и К.Е. Маковских, Н.В. Неврева, Л.И. Соломаткина, В.Г. Перова. Среди скульптурных работ — гипсовые отливки с авторских моделей М.М. Антокольского, ряд произведений И.П. Витали, Н.С. Пименова, Ф.И. Шубина. Имелось также немало произведений и западноевропейских художников. Особо следует отметить богатые коллекции буддистско-ламаистской скульптуры и графики, коллекции по исламу, буддизму, ламаизму, конфуцианств и даосизму, индуизму, иудаизму и другим восточным религиям.
Уникальна коллекция академика В.А. Алексеева, известного ученого-китаеведа, собранная им во время экспедиции в Китай в 1906 — 1907 гг. Следует отметить, что научные исследования сотрудников музея и главная экспозиционно-экскурсионная работа носила весьма дифференцированный характер. Когда речь шла о религиях Востока, то наблюдался достаточно взвешенный подход. Описание предметов с точки зрения исторической, искусствоведческой и даже философской могли вполне удовлетворить богослова любой из этих религий. Но когда речь шла о христианстве, объективность и научность заменялись самой оголтелой антихристианской пропагандой, настоянной на лжи и ненависти. Несколько более снисходительный тон принимал рассказ экскурсовода, когда речь шла о старообрядчестве и средневековом сектантстве, в которых видели революционную силу своего времени.
Но в фондах Казанского собора хранились еще предметы особого рода. В 30-е — 70-е годы в чердачные помещения собора были вывезены и замурованы мощи целого ряда русских святых: святого благоверного князя Александра Невского, святых Зосимы, Саватия и Германа Соловецких, святого Серафима Саровского, святого Иоасафа Белгородского. Они будут находится там до конца 80-х — начала 90-х г.
Несколько изменилась ситуация в годы Великой Отечественной войны.
Стало ясно, что, с одной стороны, попытка уничтожить религию одним махом провалилась, а с другой стороны, что в условиях надвигающейся военной угрозы необходимо, как тогда говорили, создание морально-политического единства всего населения страны. Вопросы религии и атеизма отошли на второй план. На передний план вышло воспитание советского патриотизма, в основу которого был положен возрастающий интерес с героическому прошлому России.
Вспомнили о А.В. Суворове, П.С. Нахимове и других героях прошлого. В этом смысле Казанский собор, как памятник отечественной военной истории, был совершенно уникален. Осенью 1941 г. у колоннады Казанского собора была размещена выставка на историко-патриотическую тему "Героическое прошлое русского народа".
В период блокады Ленинграда на площади перед Казанским собором была установлена батарея зенитных орудий. Памятники города укрывались в земле, но памятники Кутузову и Барклаю де Толли, как и памятник Суворову на Марсовом поле, стояли открытыми.
В годы блокады в музее были закрыты практически все помещения. В подвале собора размещалось одно из подразделений штаба Ленинградского фронта. В 1942 г. в одном из залов музея была открыта выставка "Отечественная война 1812 года". У могилы Кутузова воины давали клятву на верность Родине. Территория вокруг собора вплоть до лета 1944 г. использовалась под огороды.
Артиллерийские обстрелы тяжко сказались на состоянии Казанского собора. В него попали три тяжелых снаряда. На куполе и крыше насчитывалось 1 600 пробоин от осколков снарядов и бомб, колоннады и стены собора были покрыты глубокими шрамами, сквозь пробоины проникала влага, от сырости разрушались стены и своды здания, скульптура, настенные росписи. В некоторых помещениях рухнули перекрытия.
С 1951 г. начались реставрационные работы. Медными листами заменили продырявленное кровельное перекрытие купола. Была проведена реставрация внутренних гранитных колонн и мозаичного пола, восстановлена сохранившаяся внутренняя роспись собора. Большого труда, в частности, стоило восстановление картины С.А. Бессонова "Тайная вечеря". Реставрационные работы внутри собора завершились к 1956 г. В 1960-е годы в течение шести лет шла реставрация фасадов.
Одновременно с этим с начала пятидесятых годов возобновляется работа музея. Следует отметить, что как и до войны, эта работа была подчинена требованием, выдвигаемым идейными установками ЦК КПСС и должна была носить сугубо злободневный характер.
Сразу же после войны, когда несколько разрядились отношения между Православной Церковью и Советским государством, главный удар атеистической пропаганды был направлен против Римско-католической церкви. Поэтому, прежде всего, был создан отдел "Истории религии и атеизма на Западе". Он был размещен в подвале собора. Этот отдел до сих пор памятен посетителям музея старшего поколения. Основанный на произведениях искусства западноевропейских художников и скульпторов, в значительной степени доставленных из Эрмитажа, пополненный муляжами и панно, выполненными по заказу музея доморощенными художниками, а также документальными материалами, отдел действительно привлекал к себе посетителей грубо, зло, но ярко и по своему интересно скомпонованной экспозицией. Особенно тянулись посетители к разделу, посвященному истории инквизиции, к знаменитой "камере пыток". Многих привлекали также старинные иконы западного письма и картины художников XVII-XIX вв., чаще всего не носящих откровенно антирелигиозного характера.
Можно по-разному относится к истории католицизма, но когда крупицы правды сочетаются с полуправдой и откровенной ложью, вряд ли изложения истории можно считать строго научным. Отдел просуществовал до начала восьмидесятых годов, затем по причине "морального износа" был ликвидирован, большинство произведений искусства и знаменитые орудия пыток вернулись в Эрмитаж, откуда некогда были взяты, к большому расстройству "любителей острых ощущения". Однако значительная часть экспонатов оставались в фондах музея. На их основе создавались тематические выставки, которые уже в 90-е годы не без успеха экспонировались даже за рубежом.
Позднее, когда был восстановлен интерьер собора, в нем были размещены экспозиции по истории первобытных религий, религии Древнего мира, происхождению христианства, истории и современному положению православия. В чердачных помещениях функционировал отдел истории восточных религий. Не давая оценку представленным музейным экспонатам, часто очень высокого качества, отметим лишь то, что основной задачей научной и, особенно, экскурсионно-просветительной работы было утверждение в сознании посетителей и слушателей идеи, что религия — это величайшее зло, "антипод науки", "орудие в руках эксплуататорских классов", с которым надо бороться всеми "дозволенными" средствами. При этом степень "дозволенности" не уточнялась.
Особенно грубой, злой и убогой была лобовая атака на религию, предпринятая в 60-е годы, во времена пресловутой хрущевской "оттепели". Параллельно с разоблачением политики сталинских репрессий по отношению к "ветеранам партии", нередко активнейших гонителей православия, ни словом не осуждалась его зверская политика по отношению к религии и верующим людям.
Лишь иногда, вскользь говорилось о некоторых нарушениях марксистско-ленинской политики, "перегибах на местах" и т.д. Более того, в вину Сталину ставилось его якобы "идейное разоружение" по отношению к религии в сороковые годы.
С конца восьмидесятых годов в жизни музея наблюдаются новые тенденции. Ослабление, а затем и полная ликвидации партийно-идеологического контроля давало возможность дирекции и научным сотрудникам пересмотреть многие устоявшиеся вещи, перейти на объективные позиции в рассмотрении ряда принципиальных вопросов.
Определенные сдвиги в этом отношении действительно имели место. Прежде всего, это было связано с возвращением церкви святых мощей. Летом 1989 г. в здании собора состоялся акт передачи мощей святого Александра Невского Русской Православной Церкви. Крестным ходом по Невскому проспекту они были возвращены в Александро-Невскую лавру. Вскоре после этого были возвращены мощи святых Зосимы, Саватия и Германа Соловецких. А затем произошло новое обретение мощей преподобного чудотворца Серафима Саровского.
В декабре 1990 г. в хранилище музея, который теперь, отказавшись от старого названия, стал именоваться Музеем истории религии, нашли предмет, не значащийся ни в каких актах и документах. При вскрытии были обнаружены мощи преподобного Серафима Саровского. Святейший Патриарх Алексий II направил в Санкт-Петербург комиссию для освидетельствования. При осмотре святых мощей комиссия установила, что это действительно вновь обретенные мощи преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского всея России чудотворца.
11 января 1991 г. в Казанском соборе состоялась торжественная передача святых мощей Предстоятелю Русской Православной Церкви директором Музея истории религии. Затем Патриархом был отслужен молебен преподобному Серафиму Саровскому, после чего ковчег с мощами был доставлен в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры. Мощи находились здесь до 6 февраля, затем вернулись в Серафимо-Дивеевский монастырь, их которого некогда были изъяты. Прошло еще несколько месяцев, и на чердаке Казанского собора были обнаружены мощи святого Иоасафа Белгородского, считавшиеся навсегда утраченными.
В этот же период по многочисленным просьбам верующих в открывавшиеся храмы из музея поступали иконы, утварь, облачения для священнослужителей, что сыграло определенную роль в возрождении ряда храмов Санкт-Петербурга. Важнейшей вехой на пути передачи самого здания собора Церкви стало возведение над храмом креста. Это торжественное событие имело место 30 апреля 1994 г. в присутствии митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева).
В то же время процесс освобождения здания храма от музея проходил достаточно медленно, несмотря на то, что музею было предоставлено большое здание на Почтамтской улице (недалеко от Исаакиевского собора). Процесс переселения музея в новое здание не завершен вплоть до настоящего времени.
4 ноября 1990 года войдет в историю Казанского собора как день его возрождения. В этот день — праздник Казанской иконы Божией Матери — священником Григорием Красноцветовым, клириком Князь-Владимирского собора, после более чем семидесятилетнего перерыва в здании храма была отслужена Божественная литургия. На литургии присутствовали сотни людей, которые занимали все свободное пространство в храме. Вскоре образовалась община Казанского собора. Первым настоятелем возрожденного храма стал игумен Сергий (Кузьмин).
Однако "воцерковление" здания происходило крайне медленно. С 1991 г. в соответствие с соглашением совета общины с музейным руководством регулярные службы в Казанском соборе стали осуществляться лишь в воскресные и праздничные дни. Для служб было отведено место в северо-восточной части храма, где раньше находился алтарь во имя Преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. Был возведен более чем скромный иконостас. Позднее в этом приделе была установлена купель для для совершении таинства крещения.